Мы шли, стараясь не упускать друг друга из виду. И устраивали минутную остановку каждые полчаса. Но даже с таким раскладом кто-то умудрялся отставать.

Суворов с каждым шагом становился все мрачнее, словно ощущал мои эмоции. В отличие от Проньки, который был счастлив оказаться в Лукоморье. Леньки от него отмахивались, пристально оглядываясь по сторонам. Они как раз точно понимали, куда мы сунулись. Хоть эти тропы и были исследованы проводниками вдоль и поперек, все же никто не мог гарантировать, что тут появиться нечто опасное.

Старостиному сыну назначили место в цепочке, и он послушно шагал позади Олега, таща большой рюкзак с водой и провиантом.

Спустя пару часов петляния по лесу все слегка подустали. Дороги Лукоморья не располагали к лёгкой прогулке. И проводники то и дело сворачивали с тропы, обходя завалы и буреломы. Очень часто приходилось аккуратно перешагивать через поваленные стволы деревьев.

— Сдвигать ничего в Лукоморье нельзя, — пояснил Длинный Ленька. — И брать ничего нельзя.

— И что, все туристы следовали этому правилу? — осведомилась Марья.

— Чо? — не понял проводник.

— Я спрашиваю, все ли слушались советов? И ничего не брали?

— Так мы ж сразу припугивали дурачков тех, — хмыкнул парень. — А потом у меня с собой всегда есть горсть всякого мусору, навроде костей сухих да шишек. Я уходил чуть дальше и складывал это у камня, который лежит там, у ручья, — он указал вперед. — И мы делали вид, что ентот мусор — это подклад от нечисти егошному богу.

— Что за бред, — скривился Суворов.

— Дурачки-то верят, — пожал плечами Рыжий. — Они втихаря по карманам распихивали кости эти куриные и радовались как дети.

— Я даже однажды пришлым подкинул крышки от лимонадных бутылок, которые предыдущие дурачки накидали на стоянке. Так они решили, что енто знак какой-то.

— Дурачье, — хмыкнул Пронька и вытер рукавом нос.

Мы вышли к указанному месту. У ручья и впрямь лежал большой овальный камень со странными сколами на боковинах. Мне вдруг подумалось, что его тащила в зубах какая-то зверюга и поцарапала поверхность клыками.

— Токма не садитесь на него, — привычно велел Рыжий Ленька и осекся, видимо, вспомнив, что говорит с аристократами. — Все пытаются на него залезть, милсдари. А это нехорошо.

— Почему? — озаботилась Алина.

— Плохое было с каждым, кто взгромождался на ентот камень, — буркнул Лысый, который за всю дорогу не подавал голос. — Не возвращались они обратно целыми. Кто ногу ломал, а кто и голову…

Главный проводник бросил на парня суровый взгляд, но тот проигнорировал намек молчать. Вместо этого подошел к темному камню и легонько коснулся его кончиками пальцев, которыми потом обвел свое лицо.

Длинный был недоволен поведением Лысого. Но выговаривать ему не стал. Лишь пожал плечами, мол «что возьмешь с нас деревенщин».

— Что означают ваши амулеты? — спросил я негромко, чтобы не привлекать внимания остальных ведьмаков.

— Ничего особенного, — слишком поспешно ответил Щербатый.

— Нехорошо так говорить, — я покачал головой и охотно пояснил, — если про оберег так сказать, то он и впрямь станет «ничем особенным». Неужели вы таких простых законов не знаете?

Парень суеверно ухватился за маленького человечка из палочек, обернутого нитями. Испуганно покосился на Длинного. Тот побледнел и воровато оглянулся на моих товарищей, которые расселись на земле и устроили небольшой перекус.

— Милсдарь, нам одна бабка, которая давно уже сгинула, сказала, что ежели что-то из Лукоморья зацепиться само, то из этого можно сделать оберег. Иногда к одежде прилепляется репей, в подошвы кроссовок забиваются иглы еловые, листики и палочки, песок с глиной. Вот из этого всего мы и сделали себе такие…

— Почему человеческие фигуры? — уточнил я.

Леньки переглянулись и решили, видимо, не врать.

— На ведьмачьем камне есть рисунки, — очень тихо пояснил Длинный. — Вот мы и сделали себе обереги такие.

— И помогают? — спросил я.

— С тех пор как их носим, никто не пропадал и никого из нас не съели.

— А были проводники, кто не носил?

— Были, — хмуро ответил Лысый. — Они и имя новое брать не хотели.

— А зачем? — насторожился и заметил, как провожатые вновь смутились. — Отвечайте.

— Иногда тут голоса слышаться. Кто-то зовет по имени и манит в чащу. Так вот. Ежели позовет он одним именем, то все и откликнутся. А тот, кто зовет, сил много не имеет, чтобы сразу четверых заманить.

— Понятно, — я подумал, что мне стоило заранее встретиться с проводниками и вызнать обо всем без спешки.

Но теперь уж ничего не поделаешь. Где-то над головой с тихим жужжанием пронесся небольшой дрон. Я тотчас вынул телефон из кармана, чтобы убедиться, что сигнала нет. Вся техника тут сбоила, хотя Марья уверяла, что сумеет сделать снимки и короткие ролики. Я с сомнением осмотрел устройства Пожарской и не понял, чем они отличаются от тех, которые были у остальных ведьмаков.

— Если будешь себя хорошо вести, то я расскажу, где мы купили эти дроны и камеры, — пообещала княжна, когда я пытался разобрать название фирмы.

— Вряд ли у меня получится, — честно признался я.

— Чего ждать от темного, — уже привычно бросил Олег и протянул мне бутылку с водой.

Я обратил внимание, что крышка запаяна. Удивленно воззрился на парня.

— Да я рекламирую этот бренд, — нехотя пояснил тот. — Вид бутылок изготовлен для туристов. И в крышке есть одна особенность.

— Какая?

— Когда ты допьешь минералку, то можешь залить туда любую воду из открытого источника и продавить капсулу в крышке. Всего этих капсул там восемь.

— И что будет?

— Внутри есть специальное вещество, которое попадает в воду и обеззараживает ее.

— Безопасно для здоровья? — озаботился я.

— Мы уже всей семьей тестировали продукт. Остались довольны и, как видишь, живы.

Я утолил жажду и сунул бутылку в карман. Между делом заметил, что проводники тоже перекусили и освежились в ручье. Где-то в чаще принялась отсчитывать года кукушка.

— Сколько мне жить… — начала была Алина.

Внезапно меня затопило странным тягучим ощущением приближающейся беды. Схватил девушку за руку, прерывая вопрос, и сжал тонкое запястье.

— Ты чего? — оторопела княжна.

Оглянувшись, не сумел увидеть ничего подозрительного. Лес казался сонным и прогретым летним солнцем. Листочки на ветвях покачивались под легким сквозняком.

— Пусти ее, — жестко потребовал Суворов и подступил ко мне вплотную.

— Тшш, — отозвался я. — Осторожнее со словами, княжна. Тут нельзя ими бросаться.

— Что за чушь? — прошептал Олег, но тревожно осмотрелся.

Сергей обнял Шереметьеву за плечи и попытался отодвинуть ее от меня.

— Ты прав, — неожиданно согласилась со мной девушка. — Мы ведь в Лукоморье. Не знаю, что на меня нашло.

— Тут случаются странности. Прости, если был груб, — мягко произнес я, посмотрев в голубые глаза княжны.

— Все в порядке, — смутилась она.

— Ничего не в порядке, — возмутился Суворов и вклинился между мной и Алиной. — Не распускай руки, Морозов. И не трогай ее. Это не твоя девушка.

— Угомонись… — попытался успокоить его Олег, но в парня словно бес вселился.

— Почему ты решил, что можешь касаться ее? — продолжил княжич, задвигая Шереметьеву себе за спину. — Что имеешь право на это?

— Сережа, — робко позвала его девушка и тронула за локоть, — все хорошо…

Она собиралась сказать что-то еще, но не успела. Сергей развернулся и махнул рукой, зацепив девушку. Та охнула и попятилась, прижав к лицу ладонь. Кожа на ее пальцах покрылась инеем.

— Ты чего творишь? — возмутился Олег и в его ладони появился ледяной клинок.

Суворов ошалело уставился на оружие в руках названого брата, неожиданно зарычал и тотчас полыхнул. Его лицо исказилось от ярости. Земля под ногами разогрелась, трава занялась огнем.

Марья с братом тотчас вскочили и встали плечом к плечу. Но обратились они не к обезумевшему огневику. А в сторону ручья. Я не успел сообразить, как над моей головой пронесся смерч, набравший в себя холодную воду. Та обрушилась на Суворова. Он зашипел. Я едва успел отскочить от него, едва не ожегшись паром. Парень оторопел, как-то странно выгнулся, запрокинув голову, и из его глотки вырвалось жуткое клекотание.

Шереметьевы переглянулись и разом набросили на родича ледяные плети, которые таяли, охлаждая его разогретое тело.

— Отпустите ее, милсдари, — внезапно взмолился Щербатый Ленька.

— Кого? — не понял я.

— Кукушку проклятую, — просипел парень и упал на колени.

Я прищурился и вдруг заметил, что в груди Суворова свернулась тьма, в виде небольшой фигурки, похожей на ссохшуюся мумию. Она обнимала себя за плечи и тряслась всем телом.

— Пригните его